Нет никакого сомнения в том, что имя Андрея Поздеева относится к наиболее значительным в истории русского искусства XX столетия. Это тем более важно понять, так как Андрей Поздеев не принадлежал к столичному кругу авангарда 60-80-х годов, а, следовательно, не имел такой художественной среды, в которой вольно или не вольно прокручиваются близкие творческие идеи, имеется круг почитателей, способных поддерживать художника, раскручивать его имя и создавать условия для развития. Андрей Поздеев жил в Красноярске, но все-таки его имя звучало почти мифически, и появление его работ на всесоюзных выставках было событием. В ряду мастеров тогдашних грандиозных экспозиций, наряду с художниками Прибалтики, а они отличались необычайной творческой смелостью, Андрей Поздеев отличался искренностью и открытостью собственного художественного мировосприятия. Полыхающие цвета, энергичность кисти, экспрессия чувствования оставляли ощущение пылкого и страстно пережитого мира.
В 60-е годы у Поздеева формируется своеобразная творческая теория, скорее эмпирическая, чем теоретически рациональная, — душа есть огонь, пылающая и страдающая, она захватывает реальность, и через призму этого бесконечного горения художник смотрит на мир.
Таковы поиски пластической формы у Поздеева 60-70-х годов. В мировоззрении художника полно и подробно разрабатывается система психологических воззрений на природу цвета в живописи.
На протяжении всего творчества у Андрея Поздеева прослеживается глубоко обдуманная и детально разработанная, последовательно проводимая на протяжении многих лет, в нем самом из личного опыта расцветшая мысль о целостности как об адекватной жизни духа. Без духовного переживания форма мертва. Если бы в творчестве художника не произошло этого пылкого горения души, то навряд ли бы имя Поздеева вызывало такой страстный отклик.
Живопись есть искусство зримого образа и тайновидения. Поэтому постигать скрытый смысл искусства — значит, самому включаться в творческий процесс. Такое «включение» возможно лишь тогда, когда вы оказываетесь «лицом к лицу» с подлинным произведением искусства.
Целостность творческого пути Андрея Поздеева заключается в глубоком интуитивном постижении гармонии мироздания, в конце этого долгого, трудного, а порой и мучительного восхождения он все-таки приходит к необходимости постижения главного — Бога как высочайшей формуле мироздания. Он последовательно двигается от низшего к высшему. Если начало его творчества пронизывает эмпирический восторг перед чувственным совершенствованием Бытия, его метафизической и мифологической тайной, то последний период связан с мистикой символов знаков, чисел, раскрывающих для посвященных гораздо более скрытый смысл космического образа мира. Древние символы, эзотерические знаки и мандалы выстраиваются в стройное архитектурное сооружение композиции. Такая композиция уже не есть всполох чувственного восторга, а результат долгих раздумий и размышлений над сутью задуманных образов, сцепляющих самые различные впечатления в единый интеллектуальный замысел, требующий развернутости в цикл работ. Ни один холст не может быть изъят из ряда, ибо смысл замысла тогда останется не раскрытым.
Безусловно, там, где есть эстетика формы, есть эстетическое любование, но этого недостаточно, чтобы произведение искусства действительно стало таковым. У Поздеева потрясает его дар видеть мир глубоко, постигать природу, человека, суету жизни каким-то внутренним зрением («раскройте от души своей») и передавать это интуитивное видение зрителю. Если в работах 60-70-х годов преобладала стихия свободного напористого живописного мазка, которая захватывала
в первую очередь наше осязательное ощущение Бытия, то уже с конца 70-х годов Поздеев успокаивает живописный поток, вводя его в более стройное плоскостное русло последующих пластических задач.
Так, постепенно, художник выстраивает свои замечательные циклы полотен 80-90-х годов. Вырабатывается лаконичный язык цветовой плоскости, где пространство условно, символично. Время замирает, останавливается, погружается в вечность. Более нет темы сюжетов, есть образы-ассоциации, есть условность пространства и цвета. Как много может выразить подлинный художник языком цвета? Практически все... Поэтика творчества в богатстве метафор, неожиданных ассоциаций и сравнений, именно цветовая палитра позволяет раскрыть всю семантику замысла. Символика цвета: черное и белое, красное и желтое, голубое и охристое, — создает очень сложную комбинацию эмоциональных и метафизических переживаний, заложенных в тектонике (четкой, почти геометрической выстроенное) композиции. Порой работы Андрея Поздеева воспринимаются как рациональные, умозрительные комбинации форм. Но следует заметить, что в основе комбинации всегда лежит вымеренная и продуманная система символов: крут и квадрат составляют ее основу. Многократно повторяющиеся элементы задают определенный, необходимый художнику ритм. Основа этого ритма — высшая гармония, божественный космос. Пифагорская система числа и принцип золотого сечения как символ гармонии вселенной.
Творческая интуиция художника всегда глубже рационального знания, там, где происходит озарение и совпадает незнаемое, но понимаемое, там и возникает открытие. Вот почему так мучителен был творческий путь Андрея Поздеева, он шел к откровению истины, он мучался «болезнью» подлинных художников, мыслителей, творцов.
«Никогда не спрашивай: по ком звонит колокол. Он всегда звонит по тебе» — вот высочайший смысл образов евангельского цикла «Жизнь», открывшийся Андрею Поздееву. Все, что остается нам живущим, — это крик души художника, страстной, полыхающей души, мудрой в своем скорбном прозрении. Он был человеком XX века, и в нем боролись две противоборствующие силы: Вера и безверие.
«Распятие» — в своем трагическом образе раскрывает суть этой драмы. Совершенство круга и квадрата разрывается врезающимся треугольником, разрушающим гармонию. Черный цвет поглощает Свет и доводит образ до статики абсолютного небытия. Можно говорить о трагедии, а можно ее охватить интуитивно, мощным образом формы. Именно так творил Андрей Поздеев. Он един в своем стремлении постичь суть добра и зла. От полотна «Демонстрация», где течет кроваво-красный поток полотнищ и флагов, до последних «евангельских» работ. Здесь и там одна боль, одна тема. Без экспрессии 60-70-х годов, без стихии цвета, без утонченности изящных форм его раковин и цветов не родился бы этот лаконичный ритм преследующих его образов. В творчестве Поздееву не нужна была суета, он многое понимал интуитивно, его раздражала многословность, и он избрал тот язык, на котором можно было сказать очень многое, но сказать тихо, дабы быть услышанным теми, кто способен услышать. Художественная эрудиция его огромна, чтобы прийти сознательно к символу, к знаку-смыслу, необходимо многое пережить, осмыслить, захотеть понять. Через классическую культуру, через традиционный язык искусства, Андрей Поздеев приходит к тайным знаниям древних книг и учений и там обретает ту пластическую форму, которая и дает возможность проникновения в метафизический смысл явлений.
Энергия творчества, духовное горение, вот что ставит имя Андрея Поздеева в ряду замечательных мастеров XX века.
Е. Худоногова, искусствовед
